Через неделю после выхода этой статьи, 8 ноября, в пермской библиотеке имени Горького соберутся эксперты и члены жюри конкурса молодых ученых и инноваторов «Умник 2018». Два десятка молодых специалистов, которые в вузах или на предприятиях занимаются научной работой, получат по полмиллиона рублей на продолжение своих разработок.

Среди членов жюри этого конкурса, который уже 15 лет проводится под патронажем пермского правительства и российского Фонда содействия инновациям (Фонд Бортника), будет директор предприятия «ЭКАТ» Александр Макаров. Много лет назад он сам проходил через отборы, и гранты помогли молодому ученому превратить свои разработки в успешное предприятие сферы промышленной экологии. Есть только маленькое «но»… Уже два с половиной года следователи МВД пытаются доказать, что, получив в инвестиционные партнеры Пермский венчурный фонд, Александр Макаров украл бюджетные деньги. Обвинение выглядит абсурдно, даже если его не изучать, но главное – «дело Макарова» становится прецедентным для всего сообщества инноваторов региона. И страны.

От «Умника» к мировому признанию

Несколько месяцев назад на совещании руководителей научных центров Российской академии наук губернатор Прикамья Максим Решетников произнес абсолютно верную по факту и смыслу фразу: «Отличительной особенностью Пермского края от других регионов является формирование треугольника реального сектора экономики, науки и образования. У нас выстроена вся система взаимодействия: мы поддерживаем образование, молодёжь, науку и промышленность. Сейчас нам важно определить долгосрочные проекты, которые бы, опираясь на потребность реального сектора экономики, вовлекали науку».

Губернатор знает, о чем говорит, поскольку в начале двухтысячных во время работы в региональной администрации был одним из инициаторов выстраивания в регионе системы поддержки науки и инноваций в промышленности. Именно тогда в Перми появились отделения Фонда Бортника, Пермский венчурный фонд и другие сопутствующие структуры. За 15 лет в регионе сформировалась четкая и последовательная система поддержки инноваторов, которая позволяет внедрять часть научных разработок в производство. Для молодых и начинающих есть «Умник», где выделяется по полмиллиона рублей на научные разработки без серьезной отчетности. Для перспективных существует программа «Старт», где молодым компаниям выделяют деньги на НИОКР и начальные этапы производства, далее в дело может включаться Пермский венчурный фонд, серьезные программы Фонда инвестиций или фонды крупных частных компаний.

Региональный представитель Фонда содействия инновациям по Пермскому краю Георгий Полетаев об успешных проектах, которые финансировал Фонд Бортника: «Все уже устали говорить про Промобот, но самые первые деньги Олег Кивокурцев получил у нас на робот-снегоуборщик. Был Андрей Дураков с проектом «Маугри», еще «Навигатор – Новое машиностроение», компания «Сателлит» со знаменитой сейчас программой Macroscop и многие другие. Александр Макаров и его компания «ЭКАТ» тоже получали поддержку в нашем фонде».

На сайте Фонда проект компании Макарова «Современные технологии на службе экологической безопасности» можно найти в разделе «Истории успеха» вместе с «Сателлитом» и еще сотней лучших проектов за 20 лет. За последние два с половиной года следователи МВД сделали много, чтобы история закончилась.

От мирового признания к суду?

В 2007 году созданный пополам на средства региона и частные деньги Пермский венчурный фонд (официально: НКО «Фонд содействия развитию венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере Пермской области») выбирает компанию «ЭКАТ» в качестве перспективного, развивающегося партнера и через Паевой инвестиционный фонд покупает 74,4 % акций компании за 27,2 миллиона рублей. Отметим, все учредители фонда за свои деньги купили паи, а деньги, соответственно, стали собственностью ПИФа, которые тот и вложил в перспективные предприятия. Через 7 лет закрывающийся ПИФ устроил распродажу активов, в том числе и акций ЗАО «ЭКАТ». Надвигающийся кризис резонно отпугивал покупателей, единственным претендентом на акции компании оказался сам Александр Макаров. По заключению эксперта-оценщика Торгово-промышленной палаты, рыночная стоимость 59 акций составила 6,059 млн рублей. Столько Макаров и заплатил. На 21 миллион рублей меньше, чем в свое время за эти же акции заплатил ПИФ.

Именно эту сделку следователи считают преступлением со стороны Александра Макарова. Его обвиняют в похищении разницы в 20 миллионов рублей (и одновременно, заметим, в «причинении ущерба без цели хищения»), а также нанесении вреда частным пайщикам, а главное – бюджету России и Пермского края.

Именно слово «бюджет» в этой истории является ключевым для всех, кто пользовался или пользуется программами государственной поддержки.
Прежде чем дойти до грантополучателя (а потом вернуться обратно), деньги 5 раз поменяли владельцев и распорядителей: сначала ПИФ продал за них паи, затем купил акции, а были еще управляющая компания фонда и специализированный депозитарий, на минуточку, банка ВТБ. Все сделки – исключительно по договорам купли-продажи с одобрением всех возможных финансовых контролеров.

Подобная многоступенчатая система с согласованиями на каждом этапе применяется не только в венчурном бизнесе, но здесь она обязательна и особо строга. Как раз в качестве защитного инструмента от возможных махинаций. Но следователи почему-то считают, что, даже если государство купило по договору что-нибудь на рубль, этот рубль не перестал быть государственным. Принадлежит государству, в любой момент должен быть возвращен государству, а кто считает иначе – тому 4 статьи обвинения.

Кстати, руководствуясь такой логикой, любое расходование бюджетником зарплаты можно посчитать, например, так: «Чиновнику выдали зарплату, он дал деньги взрослому сыну-студенту, тот купил в магазине продукты, хозяин магазина купил лотерейных билетов на 1000 рублей, выиграл 300 рублей, а оставшиеся 700 рублей не вернулись. Вывод следствия – у государства украли 700 рублей».

О том, что такой подход абсурден, следствию объясняли многие. Центральный банк России официальным письмом сообщил, что у него нет претензий в связи со сделкой по продаже акций «ЭКАТ». И если владельцам паёв Венчурного фонда действительно нанесён ущерб вследствие нарушения федерального законодательства, то ответственность за это надо возлагать на управляющих фондом, а вовсе не на директора компании «ЭКАТ».
Министр промышленности Пермского края Алексей Чибисов письменно заявлял следствию, что средства бюджета, переданные в 2007 году фонду инвестиций в виде субвенций, не могут далее считаться бюджетными и министерство пострадавшим себя не считает.

Венчурный фонд также говорил о том, что претензий не имеет. Правда, это делало предыдущее руководство фонда. Нынешний его директор Марат Гакашев отказывается обозначать позицию возглавляемого им учреждения, от встречи с журналистом он тоже уклонился, как и от ответов на публичное обращение с вопросами к нему в СМИ. И это, надо сказать, удивительно. По роду своей работы господин Гакашев должен не только знать особенности рынка венчурных инвестиций, но и поддерживать компании, которым фонд дает деньги. А ведь пермский венчурный совсем недавно – в 2015 году – снова инвестировал в «ЭКАТ». Значит, не считает его злоумышленником и видит перспективы в развитии компании. Но почему тогда не сказать об этом прямо? Зачем пилить сук собственной работы?

При чем тут работа Пермского венчурного фонда, спросите вы? Давайте посмотрим. Венчурные инвестиции – это вложения в новое. В продукты, которые до этого никто не делал. Это высокорискованный бизнес. По оценкам экспертов, 80 % вложений венчурных фондов оказываются убыточными, зато эффект от оставшихся 20 % позволяет получать прибыль, развивать науку и промышленность. Российское государство, выводя науку и производство в приоритетные направления развития, сознательно и кропотливо выстроило систему поддержки инноваций. Государство готово вкладываться в ученых и начинающих промышленников, чтобы развить новейшие направления собственной экономики. Об этом регулярно говорит президент России Владимир Путин, эти цели заявляет и губернатор Прикамья Максим Решетников.

И вот здесь-то дело Макарова становится прецедентным. Потому что если признать деньги венчурных фондов государственными, а убыток стартапов – коррупционным преступлением, то это дискредитация всей системы поддержки инноваций. Случаи, подобные делу «ЭКАТа», уже появляются. В Новосибирске полтора года потребовалось, чтобы доказать невиновность основателя инновационной компании «Тион» Дмитрия Трубицына. Разработанные компанией очистители воздуха для больниц местные силовики объявили некачественными из-за отсутствия в них традиционных компонентов очистки. То есть Дмитрия Трубицына пытались осудить ровно за суть своего изобретения, за прорывную технологию. Буквально неделю назад суд закрыл дело, но полтора года потеряно, и вернется ли Трубицын к своей работе – неизвестно.

В общем, возможен переход в тенденцию, а количество дел будет расти лавинообразно. Каждое молодое предприятие или физическое лицо, к кому в партнеры соберется прийти (или уже пришел) фонд с государственным участием, автоматически оказывается под дамокловым мечом уголовного преследования. И те, кто уже действует, и те, кто пока только собирается пойти за грантом. В таком случае бегство ученых еще не самое плохое последствие. Так что сейчас, судя по всему, важный момент, чтобы пермских инноваторов защитить, публично объясняя общественности и работникам силовых структур, что, как и почему в деле экономики и научных разработок 21-го века. Иначе опять отстанем.

Кстати

За 2,5 года следствия по делу Александра Макарова:
- поменялось семь следователей,
- трижды переделывалось обвинение,
- прокуратура возвращала обвинение следствию.
Кроме ущерба бюджету, г-на Макарова умудрились обвинить в:
- хищении денег на деловую командировку, в расходовании которых он отчитался;
- в том, что «9 сентября 2013 г. нанял директора по развитию, дал ему задание разрушить компанию. Тот злой умысел Макарова выполнил к 30 сентября».
За время следствия по делу компания «ЭКАТ»:
- заплатила налогов более чем на 30 млн рублей. То есть больше, чем инвестиции, полученные от фонда;
- подписала соглашение с Российским фондом прямых инвестиций;
- реализовала технологию обезвреживания газовых выбросов для газотурбинных установок. Это позволяет экспортировать отечественные газотурбинные установки в самые жесткие с точки зрения требований к охране окружающей среды места планеты;
- совместный проект Газпрома и компании «ЭКАТ» получил Национальную экологическую премию имени В.И. Вернадского.

Из интервью Георгия Полетаева:
Г. П.: Ко мне приходили люди из антикоррупционного комитета, задавали вопросы по этому делу. И я им сказал то же, что говорю и вам. Нигде в деле Макарова нет следов вывода средств. Он их использует по делу. Предприятие развивается. У него работают люди, есть производственная площадка. Да, звезд с неба не хватает. Но бизнес-то идет. Я считаю неправильным, когда венчурный фонд не может позволить бизнесу рисковать и, возможно, работать с убытком.
Корр.: Фонд-то позволяет. Правоохранительные структуры, как мы видим, не позволяют. И ведь случай Макарова и его компании «ЭКАТ» может превратиться в тенденцию…
Г. П.: Так он и не единственный. Такие примеры есть.
Корр.: То есть правоохранители, действуя вроде бы с благими намерениями борьбы с коррупцией, нивелируют деятельность нашего же государства по поддержке научно-инновационного бизнеса?
Г. П.: Конечно. Возможно, виновата «палочная» система, может быть, ретивость, и даже, может быть, нечистоплотность отдельных сотрудников. Увы, мы пока не в состоянии это изменить.

Поддержать редакцию